Основатель - Страница 35

— Оранжерея Дворцов Смерти, — невозмутимо произнес ревенант, положив руку на плечо сына, как будто невзначай подталкивая его вперед.

И юноша, снова преодолевая страх, направился к зловещему лесу. Мелкие отростки, легко ломаясь, падали в воду, из которой росли, и хрустели под ногами. Те, что покрепче и повыше, нехотя изгибались, пропуская путников, и скрежетали побегами.

Молодому Корвинусу вообще бы хотелось не дотрагиваться до них, но чем дальше он шел, тем гуще становился лес и тем сложнее было пробираться между «стволами». В воздухе висел сладковатый, гнилостный запах. Свист, шелест, шорох и потрескивание сливались в один бесконечный наводящий тоску звук. Вершины костяных стеблей лениво покачивались над головой. Мельком взглянув наверх, Валентин заметил на некоторых из них «ветви» — тонкие изогнутые ребра.

— Дивное местечко, — буркнул он, проходя мимо особо мощного «растения». Грудная клетка на его вершине подошла бы по размеру Годзилле.

— Неужели не нравится? — осведомился с усмешкой Корвинус-старший. — Но по-моему, кадаверциана должно только радовать подобное скопление высококачественного материала.

Он провел ладонью по гладкой, словно отполированной кости. Его сын молча скривился и ускорил шаг, разбрызгивая воду. Ему хотелось скорее выбраться из жуткого леса.

Стало просторнее, свет, льющийся неизвестно откуда, окрасился зеленоватым оттенком. «Старые деревья» сменились тонкими длинными плетьми, покачивающимися на ветру. Проходя мимо одной из них, Валентин заметил, как она дрогнула и слегка наклонилась в его сторону. И тут же услышал свист, словно от удара хлыста, поток горячего воздуха обдал затылок, по плечу проскребло что-то острое. Юноша отпрыгнул в сторону, еще не понимая в чем дело. Мельком взглянул наверх и почувствовал, как внезапный жар прокатился по спине и тут же сменился прежним холодом.

«Стебли» были украшены не только мощными ребрами. Вершина каждого позвоночника заканчивалась черепом. Не человеческим, но и не звериным. Их глазницы горели зеленью, а длинные клыки плотоядно скалились. Одно из «растений» как раз лениво выпрямлялось, не успев схватить желанную добычу. А другое, растущее неподалеку, наклонялось, чтобы впиться в застывшего человека.

Валентин увидел приближающийся череп с открытой пастью, услышал тонкий свист и очнулся. Увернувшись от зубов, он бросился бежать. Не разбирая дороги, разбрызгивая воду, скользя по льду и едва не падая. Паника вымела из головы все мысли. Единственное желание — спастись — заслонило собой все остальные.

Хищные оскаленные головы на бесконечно длинных костлявых шеях бросались на него, словно голодные росянки на муху. Острые зубы полоснули по руке, по лбу текла кровь и по затылку, кажется, тоже.

Гибкая костяная плеть хлестнула Валентина по груди, он не удержался на ногах и рухнул на спину, подняв тучу брызг. Удар на мгновение лишил его возможности дышать, а в памяти вдруг вспыхнула фраза Доны: «…все это иллюзия. Она не сможет убить тебя». Однако оскаленная морда, приближающаяся к нему, была слишком реальна.

Юноша попытался встать, но лед вокруг неожиданно ожил, превращаясь в трясину, и стал засасывать человеческое тело.

Валентин вскрикнул, рванулся и услышал сквозь свист, плеск и шипение голодных тварей тихий, едва слышный голос вилиссы:

«Тебя убьют, только если ты сам захочешь умереть».

«Я не хочу!» — подумал он с внезапной яростью, дернулся еще раз, вскинул руки, заслоняясь от клыков. Но они так и не вцепились в него.

Валентин не знал, сколько времени прошло. Но когда он поднял голову, то увидел, что лежит в воде на краю жуткого леса, а вокруг него торчат изо льда безобидные ростки позвонков.

Над юношей наклонился отец.

— Вставай, — велел ревенант. — Здесь нельзя падать.

Уцепившись за его протянутую руку, сын с трудом поднялся и тут же почувствовал обжигающий стыд. Убегая из голодных зарослей, он совершенно не думал про отца.

— Извини, я… совсем забыл…

— Про меня? — Корвинус понимающе улыбнулся. — Умереть второй раз я не смогу.

— И все равно, я не должен был…

— Не время оправдываться.

Судья развернулся и направился вперед. Присел на корточки возле одного из побегов и взглянул на сына.

— Я бы на твоем месте взял это с собой. Вдруг пригодится.

— Зачем?! Посадить дома в горшок? Вместо комнатного растения? — Валентин вытащил из кармана мокрых брюк такой же мокрый носовой платок и попытался перетянуть рану на плече. — Еще можно скармливать ему нежеланных гостей… Или подарю Доне вместо комнатной собачки.

Ревенант выразительно приподнял брови, и сын понял, что, видимо, болтает слишком много и нервно. Он замолчал и подошел к ростку. Тонкий позвоночник обломился с громким хрустом, словно сухая ветка. Валентин сунул его в карман, снова посмотрел на отца и только сейчас заметил, что тот изменился. С лица исчезла нездоровая одутловатость, глаза больше не казались опухшими, волосы стали короче, одежда — чище.

Не обращая внимания на удивление сына, Судья поднялся и неторопливо пошел вперед. Тот поспешил следом.

Уровень воды постепенно спадал. Открылся каменный пол. Впереди замаячил выход из зала — неровная, грубо обтесанная арка и длинный темный коридор за ней.

Валентин шел, стараясь не обращать внимания на боль. Пусть черепа и были иллюзией, раны, оставленные их зубами, кровоточили и болели. Для вампиров в этом не было бы никакого неудобства — пара секунд регенерации, и можно легко идти дальше. Но для человека все оказалось не настолько просто.